продюсер
Владимир Ферапонтов
Мы начинаем сотрудничество с ВЕЛИКИМ МУЗЫКАНТОМ!
Да я не боюсь этого выражения!
Мы все знаем его песни!
Моё поколение выросло на его песнях!
Да что говорить я сам играл на гитаре все его песни!
Знакомьтесь!
Да нет, зачем знакомиться — МЫ ВСЕ ЕГО ЗНАЕМ!
_____________________________
Алексей Дмитриевич Романов (24 сентября 1952, Москва) — советский и российский музыкант, гитарист, вокалист рок-групп «Воскресение», СВ, «Машина времени», «Кузнецкий мост». Участвовал также в трио Романов—Сапунов—Кобзон и сотрудничал с группой фламенко Los De Moscu. Бессменный лидер и основной автор песен группы «Воскресение»
В семье все пели. Дед Романов, например. У него, как положено, происхождение пролетарское… Прадед Александр Петрович Романов… Судя по фотографиям, то ли они брали одежду напрокат, то ли действительно были аристократами. А Николай Александрович Романов, кроме того, что был прекрасный спортсмен, брал музыкальный инструмент и тут же на нем играл. Со стороны матери азербайджанские предки. Там вообще все были артисты. Мамина сестра — колоратурное сопрано. Музыка всегда была в доме. Но у меня не было никакой музыкальной школы. Я был обычный московский школьник. Родители работали, и я был предоставлен сам себе. Мы с мальчишками воровали морковь на колхозных полях, а потом всех накрыло. Все до единого стали битломанами.
— Алексей Романов
Отец очень хотел, чтобы Алексей аккомпанировал цыганские романсы. Так появилась первая гитара. Потом событием стал совместный концерт Эллы Фицджеральд и Луи Армстронга, оставленный дядей на бобине, вместе с магнитофоном «Яуза-5». Там были и альбомы Элвиса Пресли. Алексею исполнилось тогда лет десять. Его родственники, двоюродные братья и сестры, тоже увлекались рок-н-роллом и давали его слушать. К моменту появления «Битлз» уже имелась вторая гитара (первая к тому времени просто развалилась), и Романов серьезно подошел к технике. В 16 лет играл в своей первой рок-группе.
В 1969 году организовал совместно с вокалистом и пианистом Виктором Кистановым дуэт «Бродячие облака». «Они», как пишет Андрей Макаревич, «нежно и музыкально пели битловские песни — выходило, что называется, один к одному — то, чего „Машина“ никогда не могла добиться…». Через год возникла группа с оригинальным названием «Ребята, которые начинают играть, когда полосатый гиппопотам пересекает реку Замбези», куда, помимо Романова и Кистанова, входили гитарист Сергей Цвиликов, бас-гитарист Александр Шадрин и игравший до этого в первом составе «Машины времени» барабанщик Юрий Борзов. Ещё через год группа распалась.
Вместе с Макаревичем был отчислен из Архитектурного института (позже оба восстановлены). Макаревич вспоминает: «…пришла установка очистить ряды советских студентов от волосатой нечисти. Под эту категорию попал я, Лешка Романов… Установка, конечно, была закрытой, и поводом к исключению послужил какой-то идиотский предлог… Учились мы хорошо, хвостов не имели, и вся история выглядела бредово. Помню, как сокурсники наши стихийным табуном ломанулись к ректору за правдой и как они по одному выходили оттуда, пряча глаза и разводя руками. Я просто физически ощущал, как невидимая стена прошла между нами и ними, а ведь мы с Лешкой были совсем не последние ребята в институтской тусовке».
В 1974 году исключение из МАРХИ официально было обставлено как наказание за несвоевременный уход с работы на овощной базе. Романов: «Перекидали тонну лука, как и было велено, выпили бутылку и пошли домой. Преп-надзиратель Мошкин накатал записку в деканат: „Ушли, не приступив к работе“. „Подельников“ было трое: Раков, Романов, Макаревич. Друзья добавляли: „Сахаров, Солженицын“ — время такое было. Комсорг курса собрал делегацию, отправились к ректору разбираться, вышли бледные от злости. „У нас музыканты не учатся“, — было сказано». В итоге Макаревич перевелся на вечерний, а Алексей — на другой факультет и закончил на дневном.
С 1974-го по лето 1975-го Романов был солистом «Машины времени», выступая вместе с Андреем Макаревичем, Александром Кутиковым и Сергеем Кавагоэ. Макаревич пишет: «…не чувствовал себя в своей тарелке Лешка, хотя ни он, ни мы не могли понять, почему, собственно. Мы пытались сделать несколько его песен, а мои он пел как-то не так — во всяком случае, мне так казалось. …в конце концов он пропал дня на два, я поехал к нему, долго плутал в потемках Теплого Стана, застал его дома, состоялся какой-то смутный разговор, из которого получалось, что он никак не может почувствовать свое место в нашей команде — и мы расстались друзьями». Среди песен, едва не попавших в репертуар «Машины времени», была и «Есть у меня песни различные…» — вещь, с которой позже начинался первый магнитоальбом «Воскресения».
В 1975 году Романов стал солистом группы «Опасная зона», куда, помимо него, входили Алексей Макаревич — лидер-гитара; Олег Друкаров — электроорган; Сергей Андреев — бас-гитара; Игорь Котлов — ударные. В 1976-м группа стала называться «Кузнецкий мост». В репертуар «Кузнецкого моста» входили будущие знаменитые хиты «Воскресения»: «Кто виноват?» и «Снежная баба».
В 1979 году Сергей Кавагоэ и Евгений Маргулис, уйдя из «Машины времени», предложили Алексею Романову сотрудничество. Имея способности организатора, Кавагоэ обязался найти аппаратуру, если будет репертуар. Так возникла группа «Воскресение».Осенью 1980-го первый состав «Воскресения» распался; Маргулис стал бас-гитаристом «Аракса». Поскольку «Аракс» не только исполнял некоторые песни Романова, но и музыканты группы писали песни на его стихи, тот какое-то время числился в «Араксе» автором, и его трудовая книжка, ранее бывшая в Госхимпроекте, при помощи отца, теперь находилась в Московской областной филармонии.
Вскоре «Воскресение» возрождается в составе Романов — Никольский — Сапунов — Шевяков. В 1982-м бывший менеджер (формально — художественный руководитель) «Машины времени» Ованес Мелик-Пашаев предлагает Романову работать на профессиональной сцене.
Романов вспоминает об этом: «…предложение Мелик-Пашаева оказалось очень кстати. В составе с Никольским меня мало что держало… Гораздо больше времени я проводил в компании с Вадимом Голутвиным, тогда ушедшим из „Аракса“, группа Мелик-Пашаева собралась вокруг нашего альянса». Впоследствии эта группа стала называться СВ.
В 1983 году Генеральный секретарь ЦК КПСС и бывший руководитель КГБ Юрий Андропов распорядился заново рассмотреть все закрытые дела, среди которых было дело о «левом концерте» «Воскресения». Обвинение выдвигалось против Романова и звукооператора группы Александра Арутюнова.
Следствие по этому делу вела женщина по фамилии Травина (из УВД Мособлисполкома). Остальных участников группы спасло чудо: вызванные на допрос чуть позже, они успели проконсультироваться с юристами (и заочно — с В. Альбрехтом), поэтому на вопросы о том, получали ли они гонорары от комсомольских и профсоюзных организаций, отвечали непрошибаемым «нет» … они до конца процесса оставались свидетелями, — в отличие от Романова, который сказал «да».
— Илья Смирнов
Несмотря на постоянные задержания, закрытия сэйшенов и т. д., никто из московских музыкантов, кажется, не пострадал, хотя под следствием были многие. Кроме, пожалуй, идиотской истории с Лешкой Романовым, который сам себя оговорил.
— Андрей Макаревич
В августе Романов и Арутюнов были арестованы. Им инкриминировалась частная предпринимательская деятельность в виде продажи билетов на один из концертов. Алексей Романов провёл девять месяцев в Бутырской тюрьме, затем два в Серпухове (у музыканта конфисковали телевизор, неработающий проигрыватель «Корвет», за который потом на суде забрали 170 рублей, магнитофон «Комета», два кресла, его гитару — красный Fender — и все деньги со сберкнижки).
В мае 1984-го дело было передано на рассмотрение в суд. Заседание проходило в городе Железнодорожный. Суд вынес приговор: Романову — три с половиной года условно и конфискация имущества, Арутюнову — три года колонии.
Как в старой поговорке — был бы человек, а статья найдется. Так что три года с конфискацией имущества для меня как-то сочинились. Вообще-то, я попал по глупости, потому что врать не умею. Знающие люди говорили: ни в чем не сознавайся. А я после того, как просидел четырнадцать дней в КПЗ, потерял контроль над собой и признался во всем, лишь бы отвязались. После этого меня перевели в Бутырку. Полгода в камере без допросов, в грязи — это, конечно, была пытка. Слава богу, что мои родители подняли шум, дело пересмотрели в суде и меня выпустили. В КПЗ ни читать, ни писать нельзя. Там можно только считать клопов и смотреть, как перемещаются солнечные зайчики. А в одиночке я пустился в свои излюбленные восточные дела — медитировал, поднимался над полом, вспоминал детально свою жизнь… Были у меня романтические надежды, что я что-нибудь там сочиню, но ничего не получилось. Кстати, в тюрьме мне пришлось пройти экспертизу на предмет сумасшествия — судьба предоставила возможность откосить. Но я по здравому размышлению понял, что лучше лагерь, чем дурдом. Из лагеря рано или поздно выходят, а из дурдома — никогда. Он поселяется внутри человека.
— Алексей Романов
Мелик-Пашаев и некоторые музыканты ушли; Голутвин и другие продолжали ждать Романова, готовили концертную программу «Времена года», основанную на стихах Юрия Левитанского и других известных поэтов. При записи альбома вернувшийся из тюрьмы Романов (спевший и сыгравший на бас-гитаре) смог предложить только одну свою новую песню — «Спешит моя радость».
В 1985-м он становится участником организованного Мелик-Пашаевым проекта «В едином ритме». В проекте участвовал и Владимир Кузьмин; когда Кузьмин уходит, игравший с ним бас-гитарист Евгений Казанцев начинает аккомпанировать Романову. Алексей играл в 1987 году на танцах в Сокольниках, параллельно работал в Перовском «Досуге»: «Необходимо было трудоустроиться, в противном случае можно схлопотать уголовную статью за тунеядство. Подвернулась дивная возможность провести зиму и весну, репетируя с друзьями в особняке Фон Мекк, прорезалось несколько новых вещиц, пару концертов мы всё-таки дали, а потом сгорела казённая „Вермона“ и нас уволили. „Яблоки на снегу“ категорически отказывались исполнять…».
В 1987-м Романов снова воссоединяется с Голутвиным в группе СВ, приведя туда и Казанцева; по этому случаю выходит альбом «Возвращение». В 1990 году, после записи виниловой пластинки СВ «Солдат вселенной» Романов, Казанцев, барабанщик Юрий Китаев решают исполнять новые песни втроём и покидают группу.
В 1991-м Казанцева заменяет Андрей Сапунов, а ещё через год Китаева заменяет Алексей Коробков, затем сын знаменитого певца Андрей Кобзон. Трио даёт концерты, принимает участие в организованной Александром Барыкиным телепередаче «Живая вода», которая пропагандировала исполнение музыки не под фонограмму; Романов поёт там свою близкую к панк-року песню «Моя последняя любовь (по прозвищу Смерть)». Однако выпустить альбом «Семь вещей» на компакт-диске трио удаётся только в 1995-м, через год после того, как снова начала существовать группа «Воскресение». В записи приняли участие также (как саксофонист) Владимир Пресняков-старший и последний клавишник СВ Андрей Миансаров.
Песню «Светлая горница» Романов написал не на собственные стихи, а на стихотворение поэта Серебряного века Михаила Кузмина. Шесть песен Романова спел сам автор и только одну («Мне тебя утешить нечем») — Сапунов.
В 2009 году, отвечая на вопросы он-лайн конференции Аргументы и факты, Романов сообщил, что в 2003 году бросил курить по причине проблем с голосовыми связками. «Я молчал месяца 3, предстояла операция, слава богу, ничего не вышло. Очень помогла врач-фониатр Зоя Андреевна Изгарышева из поликлиники Большого театра, она меня за пару недель вытащила. Через полгода я уже пел. Честно говоря, испугался по-страшному. Потому что переквалифицироваться в управдомы мне уже поздно».
Лидером «Воскресения» Алексей остаётся по сей день. Получил высшее музыкальное образование, пройдя обучение на кафедре эстрадно-джазового пения в Государственной классической академии имени Маймонида в Москве.
